У одной женщины всё было не то чтобы хорошо или плохо, а никак.
Но ничего, она привыкла.

Перед Новым годом зашла на почту купить пару открыток – двоюродной тётушке и институтской подруге.
Присела написать дежурные слова.
За столом рядом что-то писал мальчик лет шести.
Небось, просил у Дедмороза компьютер или что они там сейчас просят.
И женшина подумала, что надо бы отослать ещё одну открытку. Дорогой Дед Мороз, не мог бы ты мне прислать немножко счастья в личной жизни,
пожалуйста, я ж у тебя сто лет ничего не просила.
Мальчишка сопел от усердия. Женщина мельком глянула, над чем это он так старается. На листе танцевали кривенькие буквы, «я» и «в» смотрели в
неправильную сторону. А написано было – Дед Мароз Я хачу чтоп Мама связала мне свитерь с аленями как у егора я себя хорошо вёл твой Костя.
Ну надо же. Свитерь.
Когда она вышла, давешний мальчик прыгал у почтового ящика, роста не хватало, чтоб опустить письмо. И в прыжке не получалось.
- Давай я тебе помогу, - сказала женщина. - И не стой на холоде, беги к родителям. Или с кем ты пришёл?
- Я сам пришёл. Я вон в том доме живу.

- В том? Так и я в нём живу. Вон мои окна, крайние, на девятом этаже. Пойдём, нам по дороге.
У подъезда шаркала метлой дворничиха, увидела их и сердито закричала: - Костик, где ж ты ходишь, папа уже тебя ищет, а ну домой бегом!
Мальчишка дунул в подъезд не попрощавшись.
- Странный мальчик, - сказала женщина. – Представляете, написал письмо Дедморозу, чтоб мама ему свитер связала. Я думала, дети игрушки всякие
просят.
- Ничего странного, - отрезала дворничиха. – Нету там никакой мамы. У мамы любовь случилась. То ли в Канаде, то ли где. Костик её и не помнит,
сколько ему тогда было – только ходить начал. Почтальонша наша говорила – мама хорошо если раз в год напишет. Сука драная.


Через пару дней завкафедрой сказала: - Что это вас, Виктория Арсентьевна, на рукоделие потянуло? У вас же с утра три пары было, вышли бы лучше
воздухом подышали, а то вся зелёная, круги под глазами.
Будешь тут с кругами, если до Нового года четыре дня, и зачёты у студентов, и на вязание только ночь да дырки между парами.
Хорошо, ещё руки помнят – и лицевые, и изнаночные, и накид, и две вместе.

30-ого пришлось уламывать и материально заинтересовывать почтальоншу – чтоб отнесла. Если официально отправлять – не дойдёт, не успеет. Обещание
не выдавать обошлось вдвое дороже.

А 31-ого вечером в дверь позвонили.
И на пороге стояли два дедмороза в дурацких красных шапках с белыми помпонами – большой и маленький.
На маленьком под курткой виднелся свитер с корявенькими оленями.
А большой был очень похож на маленького. Одно лицо.

А что там дальше – я не знаю.
Но вот что я сейчас вспомнила.
У бабушки моей была соседка Кравчиха, скандальная, неумная, завистливая, жадная.
Противная такая тётка.
Помню один их разговор.
Кравчиха сказала: - Ты, Дуня, легко живёшь, вон у тебя и муж мастеровитый и не пьёт, и дети с образованием, что ж мне ничего, а тебе всё – как
будто ангел за тобой стоит радостный?!
А бабушка ей ответила: - Так и за тобой, Стеша, ангел стоит. Только ты его печалишь.